Тридцатое настало лето,
Как славой россов бог облек;
Да будет царствованье пето
Екатеринино вовек!
Где мрака нет, где ветр не дышит,
Меж звезд да истина напишет
Ее премудрые дела;
Небесну освещая сферу,
Царям да служит для примеру
Ее бессмертная хвала!
О вы, грядущие потомки!
Коль вас достигнет песнь моя,
Ее дела внимая громки,
Познайте качества ея:
Как жертвенник, в ней сердце зрится,
На коем тихий огнь курится;
Пред ним стоит со фимиамом;
Ее приемлет душу храмом,
Где льется милость, а не кровь.
Когда б ее небесну нраву
Всех чувства сходны быть могли,
Давно б Российскую державу
Признали раем на земли;
Текли б млеком и медом реки;
Не знали б скорби человеки,
Забыли бы они вражду;
Как братия бы в мире жили,
Мечи кровавы отложили, —
Я сих часов с восторгом жду!
Времен завеса отворилась!
Сретаю будущие дни:
Россия светом озарилась,
В ней зримы радостей огни;
Блаженство, счастие, науки,
Друг другу простирая руки,
Спокойства общего причину,
Великую Екатерину
Парнасски жители поют.
Но кое сладкое виденье
И кое зрелище сие?
Мой дух приходит в восхищенье!
Я зрю отечество мое
Красно, величественно, славно,
Огромностью полсвету равно, —
Перунами врагов разит;
Как матерь ко сынам взирает,
К Эвксину руку простирает,
Мне гласом лирным говорит:
«Сквозь дымны облака и прахи
Простри к востоку взор и ум;
Еще там видны бледны страхи,
Еще не молкнет бранный шум;
Срацинам битвы там постыдны
Как пламенные буквы видны,
Моих исполнены похвал.
Криле простер, потек, сразился,
Разбил врагов, Луну попрал.
Кичливый виден там Очаков,
В его развалинах сокрыт;
Среди ночных вспрянул он мраков,
Вспрянул, упал и вечно спит.
Сей град поправшему герою
Я вечный монумент устрою,
Который будут прославлять
Народы по земному кругу;
Срацины в трепете друг другу
Сей будут монумент являть,
Как внутрь нахмуренной пещеры
Зияет пламенем дракон,
Зияли так в стенах Бендеры
Для неприступных оборон;
Но счастием Екатерины
Водимые полки орлины
Исторгли только лишь мечи —
Знамен моих увидя тени,
Вручил россиянам ключи.
Покрыты лаврами дороги,
Моих следы где видны сил;
Не люди, мнится, полубоги
Попрали гордый Измаил.
Моя там слава светло блещет;
Дунай ревет, шумит, трепещет,
И, влажный свой подняв хребет,
Российским служит исполинам,
Противу воли ко срацинам
Мои суда им в казнь несет.
Где тению Кавказски горы
Скрывают синий свод небес,
Твои увидят тамо взоры
Побед моих лавровый лес;
Чего Европа трепетала,
Рука моя Луну попрала
И миру доказала тем,
Что не бесчисленные войски,
Но твердость и сердца геройски
Во внутренни мои пределы
Очами внятными взгляни:
Мои там грады, веси, селы
Счастливые вкушают дни;
Под кров монаршия порфиры
Вдовы приникли, нищи, сиры;
Текут в России времена,
Каких не зрели лет из давных...»
Рекло — и дел во книгу славных
Внесло героев имена.
О вы, счастливые герои!
Не ныне токмо величать,
С восторгом громки ваши бои
Потомки будут воспевать.
Которы в поле с честью пали,
Цветами музы осыпали
Почтенный храбрых воев прах;
Которы в лаврах возвратились,
Тех подвиги ознаменились
Крестом победы на грудях.
Войны и бури возвещать?
Где царствует богиня мира,
Зефиром должно там дышать.
Монархи нашея державы
Воздвигли храм российской славы
Уже превыше облаков;
Ему вселенная дивится,
Над ним строка златая зрится:
«Созижден храм сей в век веков!»
О день российского блаженства,
Тридцатый воссиявый раз!
Достигни ныне совершенства,
Утешь желанным миром нас!
Монаршей кротости подобен,
Или как ангел тих, незлобен,
Да к нам с небес низыдет он;
Днем ясным север наш явится,
Порфира в небо превратится,
Екатеринин в солнце трон.
Помедлите, любезны музы,
Срацинску гордость ввергнет в узы,
В оковы грозную войну;
Россия скажет восхищенна:
«Теперь я славой пресыщенна,
Не требую уже побед;
Дай милость, небо! мне едину,
Храни вовек Екатерину!
Она мне — слава, лавр и свет».
|